Поселяне

Мне на террасе мило приказала
Красавица с возвышенной душой –
Принцесса юная – читать стихи.
Я выбрал Тассо.

                              В вечерней тишине
Уж первые цикады прозвенели.
Погасло солнце. Пурпур облаков
Светло звучал, купаясь в синем небе.
Пестревший в глубине под нами сад
Запрятался во тьму растущих теней…
И соловей запел.

                              Слуга поставил
Нам лампы на столе. Ночной зефир
Не колебал их хрупкого мерцанья…
В селе под нами музыка гремела,
И, явственно прорезывая мглу,
Светились окна танцевальной залы.
Мелькали быстро пары в стройных танцах,
И доносились иногда до нас
Смычков удары, топот, визг, веселье.
Казалось, там царит восторг безбрежный.
Меж тем я продолжал, не замечая
Ликующей долины под собой.
Но плясок образы мелькали, как во сне.
И я как раз напал на те стихи:
«Удержит ли бокала край вино,
Что пенится, вскипает и шипит?»
Когда ж я поднял веки, то увидел,
Как, руку левую простерши чрез перила,
В пейзаже радостном готова утонуть,
Принцесса юная, забыв про Тассо,
Вперила взоры влажные с тоской.
На праздничных, веселых поселян.
«Как, Ваша Светлость, вы б сейчас хотели
Вплестись в веселый сельский хоровод?»
В ответ раздался вздох: «О, да, с восторгом!»
Ах, если б мог я выразить стихом,
Как этот вздох принцессы прозвучал.
И это «О!» и это «да», звучавшее так страстно,
И как был сладок стон: «О, да, с восторгом!»

Кто знает где?

Дым, мусор, трупы, кровь
И нив истоптанную новь
Ласкало солнце.
И ночь пришла. И кончен бой,
И редко кто пришел домой
С кровавой битвы.

Там юнкер-мальчик в первый раз
Сегодня нюхал порох, газ…
И рвался в бой.
Как нес высоко знамя он!
В объятья смерти заключен,
Он рвался в бой.

Вблизи молитвенник лежал,
Что юнкер при себе держал
На рукоятке сабли.
Баварский гренадер потом
Нашел запачканный песком
Священный томик.

Домой принес поспешно он
Отцу нерадостный поклон
От сына.
А тот дрожащею рукой
Вписал «зарыт сыночек мой
В песке… Кто знает где?»

А тот, кто эту песню пел,
И стих прочел, не только цел
Но свеж и весел,
И все ж меня, и все ж тебя
Навек закроет та ж земля…
Кто знает где?

После бала

Ставь во тьму кареты смело
Твой атласный башмачок!
С пеной конь грызет удило, –
Подавай скорей, дружок!
На моем плече лежала
Томно, как венок фиалок,
Белокурая комтесса.

Ночь тонула в зыбкой тине.
Первый красный луч блеснул.
С хохолка и шубки иней
Чибис вспуганный стряхнул.
Бег коней во сне иль в сказке?
Еще вскидывает глазки
Белокурая комтесса.

Серп звенит с далекой нивы;
Лай дворняжки у колес.
Голубь хохлится игриво…
И как только поднялось
Драгоценное светило,
Быстро с Гретна-Грин катили
Я и хрупкая комтесса.

Оригинал находится в общественном достоянии

Сopyright © Григорий Забежинский, перевод.

Републикация по материалам антологии «Век перевода» с любезного разрешения ее составителя Евгения Витковского.