Перевод Константина Матросова

Проклятье городов V

Вы прокляты. Но в вас ещё цветёт,
Как горький поцелуй, как сгнивший плод
Елей садов, когда златой заход
Желтит дома и улицы вперёд

И вниз бегут. И каждый, как подсолнух —
Звенят, поникнув, все колокола.
Чернеют, в звуковых качаясь волнах,
Как костяки глаголи без числа.

Раскачиваются в их петлях трупы,
Как спящие в ветвях нетопыри,
Раскрашенные сумрачно и скупо
В цвета ослабевающей зари.

И город, что горит во всём величье,
Глядит на запад, будто на врага,
Где солнце заходящее по-бычьи
Топорщит обагрённые рога.

Адская вечеря

О вы, чья холодна под кожей кровь,
О вы, обречены судьбой на муки,
О вы, навек забывшие любовь,
О вы, заламывающие руки

От бесконечной ноющей тоски,
Придите, чтоб насытиться дарами.
Клеймо чумы венчает вам виски
И разум навсегда опутан снами.

Изогнут мост над черною рекой,
Где люд толпится шумно у портала,
И ночь — старуха дряблая с клюкой,
Лицо чье пламя свечек искромсало.

А под порталом дьявольский алтарь,
На алтаре поломанные кости
И фимиамов сладостная гарь,
Толпа, сошедшая с ума от злости.

Монахи спины в адской мессе гнут,
Как языки, трепещут стяги ало,
По истеченье нескольких минут
Толпа сильней, чем раньше трепетала

Трепещет: появляется аббат,
Вздымая с кровью над главою чашу,
Толпа под нарастающий набат
Ревет все громче в такт ему и чаще.

Пьет, по груди разбрызгавши ее,
Багровым пламенем вскипает глотка
И пепел изо рта, как воронье
Взвивается вокруг по околотку.

Над лбами вашими встает огонь,
Кривой, подобный жалу скорпиона,
Толпа, вдыхая жженой плоти вонь,
Следит его движенье удивленно.

Армада туч врывается в собор
И тушит звук унылого органа.
Расчерчен ливнем глянцевый простор,
И молния во тьме блестит, как рана.

Высовывают белые персты
Из смоченной дождем земли скелеты,
Они зовут к себе из темноты.
И гаснут свечи, и все меньше света.

Внезапно храм уходит вглубь земли,
Где Лета крутится водоворотом,
Потоки вод исчадий увлекли
И все смешалось, не понятно кто там,

В воде, на белоснежных кораблях,
Борта чьи в черепах и черен парус,
Они плывут без ужаса в глазах
Туда, где времена и жизнь распались.

Помешанные I

Бумажные венки на лбах. Простая
Дощечка — вместо скипетра в руках.
Рубахи, как меха из горностая,
В глазах растерянность и легкий страх.

Блаженные, как мотыльки большие
По коридорам бегают они,
По прутьям клеток лазают, блажные,
Все напролет с утра до ночи дни.

Но только вечер, весь кроваво-красный
Приходит — сразу прячутся в углы,
Как если был бы он для них опасный,
Они боятся набежавшей мглы.

Закат осмотрит все углы и щели
И их, попрятавшихся, он найдет,
Что лижут на подстилках еле-еле
Последние лучи, как сладкий мед.

Потом они сползаются, как мыши
И спят под затихающий напев.
И солнце, догорающее выше,
За горизонт плывет, оторопев.

И по палатам светит синий месяц.
Они лежат, лицо закинув вбок
И головой с постели грязной свесясь,
А на губах улыбка, как цветок.

И спят, пока из облачного моря
Небес нисходит мерно тишина,
Сердца стучат, во тьме друг другу вторя,
Ничто вокруг не потревожит сна.

Оригинал находится в общественном достоянии

Сopyright © Константин Матросов, перевод.

Публикуется с разрешения переводчика